Росов Владимир

В.А.Росов

Георгий Гребенщиков: Письма из Ля Фавьера


Публикуемые письма относятся к пребыванию Георгия Дмитриевича Гребенщикова во французском Провансе, в небольшой деревушке Ля Фавьер (La Faviére). Они охватывают короткий временной промежуток – всего четыре месяца, с июля по октябрь 1921 г. Однако до сих пор этот период жизни писателя остается совершенно неизвестным для исследователей его творчества.

В первых числах января 1921 г. Гребенщиков и его жена Татьяна Денисовна прибыли в Тулон на военном корабле «Эдгар Кине». С этого момента фактически начались их эмиграция и скитания вдали от родины. (Осенью 1920-го они выехали из Крыма и три месяца находились в Константинополе.) Содействовал приезду Гребенщикова во Францию русский генерал А.С.Лукомский. Вместе с ним писатель, не имевший даже вида на жительство, а всего лишь разрешение на высадку, подтверждённое радиограммой от центральных властей, отправился в поездку по побережью Средиземного моря в сторону Ниццы, с тем чтобы найти себе пристанище. Используя знакомства, завязанные в Крыму, Гребенщиков намеревался обосноваться в окрестностях двух близлежащих городков, Борм и Лаванду. Там, в Ля Фавьере, у сибиряков супругов Б.А. и А.А. Швецовых имелся кусок земли. В своём очерке «Прованс» Гребенщиков так описывал это путешествие: «Но вот и городок Борм – центр той коммуны, в районе которой я должен поселиться» [1, л. 7]. Швецовы предложили Гребенщикову выстроить на купленном ими участке дом для них и для себя. С этого предложения началась фавьерская история.

Вскоре Гребенщиков оказался уже в Париже. Он окунулся в литературную жизнь Русского зарубежья. Наладил контакты с писателями И.А.Буниным, А.И.Куприным, И.С.Шмелёвым. Благодаря их дружескому участию Гребенщикову удалось выступить со своими произведениями в печати. Уже весной 1921 г. публикуются его роман «Чураевы» в «Современных записках» и некоторые рассказы, среди которых наиболее значительным явился «Родник в пустыни». Вместе с тем, невзирая на неожиданный успех, можно сказать, даже литературную славу, писатель не оставляет мысли вернуться в Прованс. Ему хочется организовать там дом для отдыха писателей, с хорошей библиотекой. В феврале 1921 г. он делится своими соображениями с Буниным: «Так как я “кулак” с мужицкой тягою к земле и так как, кроме всего, привык из пустяков вещественных делать нечто материально стоящее – я как-нибудь приду к Вам и к А.И.Куприну с маленьким проектом... У меня будут некоторые данные и даже цифры в руках» [2, с. 237]. К сожалению, этот проект по созданию общины писателей, поэтов и творческой интеллигенции не получил поддержки в кругу собратьев по перу, и Гребенщиков остался в полном одиночестве.

В конце июня 1921 г. начинается строительство в Провансе. Гребенщиков, писатель крестьянского склада, всегда имел притяжение к земле. На этот раз, подобно тому, как было в Крыму и на Алтае, он тоже возводит дом и постройки своими собственными руками. Верная спутница Татьяна Денисовна ведёт хозяйство, разводит кур и кроликов. Именно об этом идёт речь в письмах из Фавьера. Дух этих писем достаточно провинциальный. В них – только намёки на пробуждающуюся идею общины. Конечно, непосильный труд приносит свои плоды. Гребенщиков становится владельцем недвижимости на берегу моря. Однако вскоре недостаток средств, сложности быта и общая неустроенность заставляют супругов покинуть дикий берег и отправиться из деревенской глуши в шумный Париж.

Письма из Ля Фавьера адресованы известным в Русском зарубежье литераторам и писателям: С.В.Потресову, С.Г.Сватикову и А.Ф.Даманской. Известно всего восемь писем. В тот период Гребенщиков практически не ведёт переписки, по его собственному свидетельству, из-за непосильного труда и чрезмерной занятости. К упомянутым восьми письмам следует прибавить ещё одно – Бунину от 8 июля 1921 г., написанное из Ла Фавьера прежде других [2, с. 238]. Очевидно, что Гребенщиков старался поддерживать дружеские контакты с литераторами, поскольку от них зависели будущие пути, на которых писатель утверждался на профессиональном поприще. Других писем обозначенного в данной публикации периода в обозримых архивах обнаружить больше не удалось. Тем более ценными являются имеющиеся свидетельства фавьерской жизни, оставленные писателем своим потомкам.

К этому добавим краткий обзор корреспондентов Гребенщикова. Первый из них – Сергей Викторович Потресов (1870–1953), журналист, поэт, литературный и театральный критик, широко известный под псевдонимом Сергей Яблоновский. Он начал свою журналистскую карьеру в Ростове-на-Дону в газете «Приазовский край», продолжил её в Харькове («Южный край»), наконец, вплоть до Октябрьской революции, состоял постоянным корреспондентом и редактором газеты «Русское слово» в Москве. Его публикации в основном посвящены театру и литературе: он, в частности, являлся обозревателем театральной деятельности МХТ, опубликовал книгу «О театре» (1909). В 1910-е гг. Потресов, по всей видимости, и познакомился с Гребенщиковым. Сибирский писатель, оказавшийся в Москве, тоже уделял внимание постановкам Художественного театра, например, написал развёрнутую рецензию на спектакль «Синяя птица». После революции Потресов подвергся преследованию ЧК за усилия по освобождению императорской семьи, находившейся в Екатеринбурге, и вынужден был покинуть Россию. С начала 1920-х гг. обосновался в Париже, где продолжил литературную деятельность. Как журналист сотрудничал в газетах «Общее дело», «Возрождение» и других эмигрантских изданиях. Именно летом-осенью 1921 г. в одной из ведущих в то время парижских газет «Общее дело» появлялись его многочисленные очерки, посвящённые положению эмиграции, социально-политическому устройству России, Имперской и Советской: «За народ» (11 августа), «Что было там?» (15 сентября), «Так было... Как будет?» (20 сентября), «Гроза с Востока» (25 сентября), «Мечты, мечты…» (2 октября). По приезде Гребенщиковых в Париж Потресов на первых порах делил с ними свой кров на Монтпарнасе. До последних дней он оставался верным творческим идеалам писателя.

Второй не менее близкий Гребенщикову человек – журналист и историк, профессор Сергей Григорьевич Сватиков (1880–1942). Он принимал активное участие в общественной жизни России, занимал крупные посты: комиссар Временного правительства за границей по ликвидации тайной полиции, товарищ управляющего Вооружёнными силами на юге России, сотрудник отдела пропаганды Добровольческой армии (1919). В эмиграции в Париже оказался в 1920 г. Сотрудничал в нескольких периодических изданиях: «Пути казачества» и «Казачий журнал», в газете «Общее дело». Работал в Тургеневской библиотеке в Париже, где прославился как настоящий библиофил. Профессор Сватиков является автором книг по социальной истории. В эмиграции вышел его капитальный труд «Россия и Дон» (1924), исследование по истории государственного и административного права и политических движений на Дону. Другой его труд, «Служилое казачество Московской Руси», остался неопубликованным (в гранках). Во время пребывания Гребенщикова во Франции у него с С.Г.Сватиковым установились на редкость близкие отношения. В 1920-е гг. они постоянно переписывались, даже когда Гребенщиков ненадолго уезжал из Парижа, например, в Берлин или Висбаден – объём сохранившейся корреспонденции за этот период составляет более 20 писем.

Последний из упомянутых выше адресат Гребенщикова – известная журналистка, писательница и переводчица Августа Филипповна Даманская (1875–1945), имевшая множество литературных псевдонимов. Среди её имен: Арсений Мерич, Парижанка, А.Филиппова и др. В первые послереволюционные годы она работала в издательстве «Всемирная литература». В 1920 г. Даманская эмигрировала в Берлин, где сотрудничала в газетах («Руль», «Дни») и в журналах («Жар-птица», «Перезвоны»), а с 1923 г. жила в Париже. Во Франции она стала постоянным сотрудником газеты «Последние новости». Из-под её пера вышло три тома рассказов, десятки книг переводов, написано множество пьес. Похоже, отношения Гребенщикова и Даманской складывались на почве театра. В самом начале 1920-х гг. Гребенщиков был увлечён драматургией. Он часто встречался с артистами Московского художественного театра, обсуждал с ними свои произведения, специально ездил на гастроли МХТ в Берлин. Кратковременное знакомство Гребенщикова с известной писательницей не оставило в его судьбе глубокого следа – ниже публикуется лишь одно эпизодическое письмо. Позже Даманская даже вела против него кампанию в эмигрантской прессе. Тем не менее публикуемое письмо указывает исследователям ценный фавьерский след.

Все представленные здесь письма хранятся в Бахметьевском архиве при Колумбийском университете (Нью-Йорк, США). Они публикуются по автографам с любезного разрешения Совета учредителей этого архива.



Примечания:

1. Гребенщиков Георгий. Прованс. Рукопись. 1921. – Архив автора. Машинопись, копия. Л. 7.

2. Гребенщиков Г.Д. Письмо И.А.Бунину от 22 февраля 1921 г. // С двух берегов. Русская литература ХХ века в России и за рубежом. М.: ИМЛИ РАН, 2002.


1. С.В.Потресову


8 июля 1921 г., Bormes, village Faviers

Дорогой Сергей Викторович!

Наконец-то удалось присесть за перо и бумагу. Не было стола, и я вчера сам его смастерил. Живём экзотично, приключительно, прелюбопытно, в маленькой хижине, в окне которой, между рамой и ставнями, пчёлы. Выселить их оттуда нелегко, т.к. у них уже много мёду. Купили мула и тележку, вожу кирпичи для хижины, чищу дорогу, рублю лес, словом, потею и покрываюсь коростой. Море очень близко, пляж хороший, и это весьма облегчает наше житьё-бытиё. Только вот беда: второй день лежит моя Татьяна1, что-то занедужила. Давно ничего не читал, газеты где-то застряли в Ницце.

Попросите хозяина дослать мне письма по новому, выше писанному, адресу. Буду рад, если напишете о парижско-русских приятностях. О неприятностях не надо. Художеств[енный] театр2 – от имени всех артистов прислал мне трогательное письмо по поводу начала «Чураевых»3. Вновь просят пьесу4 и даже срочно – к сентябрю. Какая ирония судьбы: теперь я случаю мула и писать пьесу едва ли смогу... Впрочем, чем чёрт не шутит. Посижу две недели кряду и в муках рожу какое-либо «сокровище»... Только вряд ли. Земля здесь песчаная, тяжёлая, крепко прищемила хвост...

Таня кланяется Вам. Я крепко жму руку, мой родненький.

Ваш Г.Гребенщиков


Bakhmeteff Archive of Russian and East European History and Culture, the Rare Book and Manuscript Library of Columbia University (BAR) (New York, USA). – Potresov Collection, Box 1 (PC/1). Автограф. 1 л.


1. Гребенщикова (урожд. Стадник) Татьяна Денисовна (1894–1964), вторая жена Гребенщикова. Родилась на Кавказе, в Тифлисе; окончила частную женскую гимназию в Харбине; медсестра Красного Креста во время первой мировой войны. Эмигрировала вместе с мужем из Крыма в Константинополь (1920), позже – в Париж (1921), а затем – в Нью-Йорк (1924). Помогала вести дела издательства «Алатас», организованного при музее Николая Рериха в США. С начала 1940-х гг. возглавляла университетскую типографию «Дикси Пресс» в Лейклэнде (штат Флорида), преподавала студентам основы типографского дела.

2. Речь идёт о так называемой «качаловской группе». Летом 1919 г. на гастроли в Харьков выехала «большая и очень значительная» часть труппы МХТ под руководством В.И.Качалова: О.Л.Книппер-Чехова, Н.Н.Литовцева, М.Н.Германова, М.М.Тарханов, И.Н.Берсенев, П.А.Бакшеев, Н.А.Подгорный и др. Отрезанная от Москвы гражданской войной, группа продолжила гастроли на Юге России, затем в Грузии, Софии, Югославии, Вене, Праге. В ноябре 1921 г. артисты оказались в Берлине, откуда затем выезжали на гастроли в страны Скандинавии и Прибалтику. См.: Шверубович В.В. О старом Художественном театре. М., 1990. 21 мая 1922 г. большинство артистов вернулось в Москву, а 26 сентября этого же года в Берлине открылись гастроли воссоединенной труппы МХАТ во главе с К.С.Станиславским. Заграничная поездка театра продолжилась затем в Париже и в США.

3. Роман «Чураевы», по замыслу автора – эпопея (12 томов), о жизни крестьянства и интеллигенции накануне Октябрьской революции. Гребенщиков выехал из России с рукописями первых трёх томов: «Братья Чураевы», «Спуск в долину», «Веления земли» (опубликованы в парижском журнале «Современные записки» (1921), отдельное издание вышло в 1922 г.). Впоследствии в Америке, в издательстве «Алатас» были изданы все семь написанных томов эпопеи (1925–1952), не законченной из-за тяжёлой болезни писателя. Фрагменты неизданных томов публиковались в Америке в 1950-е гг. в русскоязычной прессе.

4. Из написанных по заказу МХТ нескольких пьес («Рассыпанное ожерелье», «Любушка», «Прерванный псалом») наибольший успех имела пьеса «Сказка о кладах» (1922), создававшаяся параллельно с работой над «Былиной о Микуле Буяновиче». В феврале 1922 г. Гребенщиков из Парижа приезжал в Берлин для встречи с артистами МХТ во время их двухнедельных гастролей. Известен факт постановки фрагментов «Сказки о кладах», вошедшей в репертуар МХТ, осенью 1923 г. на творческом вечере театра в отеле «Мажестик». О какой пьесе для МХТ идёт речь в этом письме, точно не известно. В 1921 г. он закончил пьесу «Из песни Слово».


2. С.Г.Сватикову


8 июля 1921 г., Ville Bormes, village Faviers

Дорогой Сергей Григорьевич!

Не писал Вам долго потому, что «отаборивались». Теперь могу сказать, что сижу на земле, т.к. уже имею мула с упряжкой, руки заскорузли, сам имею вид закоренелого лесного разбойника. Место дикое, запущенный виноградник, песок, сосна и тернии. Живём в хижине, в окне которой между ставней и рамой живёт рой пчёл. Купил им улей, но переселять не время: боюсь, что улетят. Уживаемся, хотя, на всякий случай, Т[атьяна] Д[енисовна] сшила палатку. Вожу кирпичи, чищу дорогу, рублю лес. Устаю очень. За две недели впервые сел за стол, ибо его не было: вчера сам сделал, и, говорят, неплохо. Море в 50 шагах, каждый день за обедом купаюсь, и трое распиваем бутылку доброго вина, которое покупаем рядом у крестьянина, за 60 сант[имов] бутылку.

Пока вся наша жизнь – сплошная экзотика и приключения. Мул у меня очень резвый и страстный. Бросается на лошадей обоего пола и боится лишь запряжённых быков. Незапряжённых не боится.

Из Парижа от «Общ[его] Дела»1 получил копию письма из Мин[истерства] Ин[остранных] Дел, где говорится, что разрешение мне послано в «Ministère de l’Intérieur (Sureté générale) afin que les époux Georges Grebenstchikoff soient autorisés à séjourner en France»2. Как я понимаю, это то, чего я добивался. Из Тулона от префекта также получил любезное письмо, где он удостоверяет наше легальное прибытие во Францию. Теперь вопрос в самой технике. Вы бы меня очень обязали, если бы узнали, где следует, как мне получить дальнейшее, не выезжая в Париж? Нельзя ли было бы попросить Sureté générale3 выслать мне самое разрешение сюда через Вас или почтой, и я бы все сделал здесь.

Пишите нам, что знаете о Полине Васильевне4 и что на свете нового, хорошего? Мы давно не видим газет, да и читать их некогда. Очень много работы утомительной и только бы до места. В общем же здесь не так плохо, как я думал раньше. Таня Вам кланяется.

Крепко жму Вашу руку.

Ваш Г.Гребенщиков


BAR. Svatikov Collection. Box 3. (SC/3). Автограф. 1 л.


1. Газета «Общее дело» выходила в Париже (издатель-редактор В.Л.Бурцев) с 1919 г. По приезде во Францию Гребенщиков активно сотрудничал в газете и публиковал там свои очерки и рассказы.

2. Дословный перевод с фр.: «Министерство Внутренних Дел (отдел Государственной безопасности) с тем, чтобы господину Георгию Гребенщикову и его супруге разрешили пребывание во Франции».

3. Отдел Государственной безопасности (фр.).

4. Сватикова (урожд. Васильева) Полина Васильевна, жена профессора С.Г.Сватикова. В эмиграции проживала в Париже. В 1929 г. в связи с тяжёлым материальным положением уехала из Франции в США. Обосновалась у родственников в Чикаго, где преподавала в начальных классах русских школ; читала публичные лекции. В начале 1937 г. переехала в Нью-Йорк. Работала редактором в ежемесячном журнале «Рассвет».


3. С.В.Потресову


5 августа 1921 г.

Bormes, Var, Village Faviers(Propriete russe «Skite»)

Дорогой Сергей Викторович!

Сейчас переживаем нервные дни: только что после операции стала заживать моя рука, которая болела с неделю, да как! Ходил и танцевал, и напевал. От занозы – только и всего. Сегодня уехали наши «хозяева»1, приезжавшие из Лондона «по доносу» с целью «сенатской» ревизии. А у меня как раз и отчёт готов, и работа кипит, в колодце выбил динамитом 6 метров и вода забила, а на пригорке началось сосредоточение кирпичей, черепицы, балок – будущее наше жилище в 3 комн[аты] и кухня. Только «хозяева» не одобрили моего плана в отношении курятника и конюшни, боясь запаха, но я настаиваю на том, что это будет хутор, а не дача, и теперь этот вопрос будет разрешён в Ницце, откуда мне напишут. 2000 метров одних дорог и дорожек сделал я собственноручно по дебрям леса.

И вот, когда облил всю землю кровью, потом и гноем из нарыва – жаль расставаться, если «рассчитают» за какие-либо непроизводит[ельные] затраты, хотя всего ещё истратил 4500 фр[анков]! Хвастаю и буду хвастать – чудеса делаем в смысле выносливости и подвижничества... Т[атьяна] Д[енисовна] сама выстроила домик для кроликов – никто не верит. Затратила материала на 25 фр[анков], а на базаре за 150 – не купите. Она, слава Богу, оправилась и мучается сейчас с цыплятами, которые лишь сегодня начали вылупляться в инкубаторе. Мул по-прежнему кусается, носит и бьёт, если некого, то просто в воздух – задом: раз, раз, раз...

Существуем, милый, суетимся, злимся, но не дадимся Его Царскому Величеству Царю – Гладу Чорному (sic!).

Ваши Т. и Г. Гребенщиковы

Сундук уж поберегите: ещё не определилось, где мы будем на зиму. И пишите почаще, да побольше – у Вас есть время, а у нас для сего вовсе нету. Не забудьте передать привет хозяевам нашего отеля. Они труженики, я их люблю. Муравьи.


BAR. PC/1. Автограф. 1 л.


1. Гребенщиков имеет в виду чету Швецовых, сибиряка Бориса Алексеевича (1873–1939), принадлежавшего к династии чайных торговцев из Кяхты, и его супругу Аполлинарию Алексеевну (1874–1960), урождённую Лушникову. Благодаря их расположению Гребенщиковы получили в Фавьере в собственность участок земли. См.: Гребенщиков Георгий. Один из могикан Сибири (Памяти Б.А.Швецова) // Новая Заря (Сан-Франциско). 1940. 9 января.


4. С.Г.Сватикову


6 августа 1921 г., Faviers, Bormes, Var

Дорогой Сергей Григорьевич!

Пишу редко и чаще не могу. Сейчас пишу, потому что из-за болезни руки не работаю, но и от хлопот мелких – полна здоровая рука.

Уже первый «завод» инкубатора «вышел». Из 92 яиц вышло 17, из них подохло 8, два подохнет не сейчас – через час, и 7 – более или менее пиликают, и Т[атьяна] Д[енисовна] нервничает необычайно, греет их дыханием, на груди и проч. У меня идёт копка колодца и началась постройка дома. Кроме того, покупаю по 2–4 шт[уки] кур и цыплят, завели кроликов, подыскиваю козу и поросёнка. В общем, настроение наше – упрямо напряжённое и, скорее, бодрое, нежели вялое. Верим в свои слабые силы – больше верить, кроме Господа Бога, не в кого и не во что. Милый друг, справьтесь у И.Н.Коварского1 при случае, что он сделал с моей статьей, написанной по его предложению для журнала «Сигнал»2, и оставленной у него. Насчёт carte d’identité – получил из Ниццы приглашение явиться в Комиссариат в Ниццу уже месяц назад, но т.к. оторваться от хозяйства не могу, то написал туда просьбу прислать мне бумагу через местное начальство и ответа ещё не имею3.

На днях из Лондона приехал наш хозяин и, после смерти его брата4, настроение его очень вялое и пессимистичное, дела в Англии плохи, денег у них нет и надежды тоже. В связи с этим намеченный мною план развития здесь хозяйства и проч. пока не прошёл, и я ограничен в бюджете. Видимо, больших усилий мне будет стоить усидеть здесь весь год и получить свою долю натурой, о чём я весьма мечтаю. Поживём – увидим, и все свои обиды заглушим изнуряющим трудом – в этом теперь ответ на все невзгоды, в этом и утешение.

П.И.Шумов5 почему-то не присылает нам фотографий. Если увидитесь с ним, подстрекните.

Из Питера от 2 июля получил от своих друзей6 письмо, и в нём большую радость: мой мальчик7 всю зиму жил и учился музыке в Питере и только перед Пасхой уехал на Алтай. Меня удивляет такая самостоятельность 14-летнего республиканца, и радуют отзывы о нём: очень его хвалят и внешне, и духовно, и физически. Теперь у меня мечта – как появится в Питере, мои друзья его будут переправлять ко мне. Этой мечтой живу и болею.

Татьяна Денисовна шлёт Вам горячий привет.

Ваш Г.Гребенщиков


BAR. SC/3. Автограф. 1–1об. л.


1. Коварский Илья Николаевич (1880–1962), известный в Русском зарубежье врач и общественный деятель; являлся секретарём Общества русских врачей имени Мечникова во Франции, состоял редактором ряда эмигрантских изданий. Получил известность в литературных кругах Парижа. Состоял управляющим делами издательства «Я.Поволоцкий и Ко», где в начале 1920-х гг. вышло собрание сочинений Гребенщикова. Позже в Париже им было основано собственное книжное дело «Родник» (издательство, магазин, библиотека). В 1940 г. переехал в США и там продолжил врачебную практику. О нём см.: Георгий Гребенщиков: Письма И.Н. и Л.А. Коварским / Публ., пред. и прим. В.А.Росова // Алтайский текст в русской культуре. Выпуск 3. Барнаул, 2006. С. 159–172.

2. Периодический морской журнал «Сигнал» издавался с начала 1920-х гг. Объединением корабельных гардемаринов в Париже, под редакцией Н.Цветкова. Вероятно, в письме упоминается о предполагаемой публикации статьи Гребенщикова в одном из номеров журнала «Сигнал» (1922).

3. carte d’identité – удостоверение личности (фр.). Вид на жительство во Франции Гребенщиков получил 11 октября 1921 г. в Префектуре департамента Вар (удостоверение личности № 1.012.598).

4. О ком точно идёт речь, неизвестно. Парижская газета «Общее дело» (1921. 26 июня. №347) сообщала о смерти 23 июня в Лондоне Алексея Александровича Швецова. Кроме того, по упоминанию Гребенщикова, в Крыму он познакомился с Николаем Алексеевичем Швецовым, учёным, исследователем Монголии, младшим братом Б.А.Швецова.

5. Шумов Пётр Иванович (1872–1936), известный парижский фотограф. Уехал из России в 1907 г. после революционных студенческих волнений. В 1910 г. открыл собственное фотоателье в центре Парижа, на Монпарнасе, и стал снимать знаменитых художников. Огюст Роден выбрал его своим постоянным фотографом (для съёмок скульптур). В ателье Шумова фотографировалась вся русская художественная эмиграция и культурная элита Франции. См. о нём: Урес Александр. В объективе русского художника // Невское время (Санкт-Петербург). 2000. 10 июня. №104 (2227).

6. Гребенщиков имеет в виду писателя В.Я.Шишкова, проживавшего с семьёй в Петрограде.

7. Речь идёт об Анатолии Георгиевиче Гребенщикове (1905–1941), сыне писателя от первой жены, Людмилы Николаевны (урожд. Степановой). Проживал на Алтае вместе с матерью. В 1920 г. был вывезен в Петроград. Из Петрограда пробовал пробраться в Финляндию и выехать на Запад к отцу, однако был задержан в карантине и возвратился назад. Получил высшее образование, работал инженером. Во время Великой отечественной войны пропал без вести.


5. А.Ф.Даманской


6 августа 1921 г.

Quartier Favier, Bormes, Var, France

Дорогая Августа!

Ваше имя без отчества звучит красивее. Однако Вы мне сообщите и отчество, т.к. я его оставил в Париже вместе с письмами Саши Чёрного1.

Ваше письмо от 14 июня разыскало меня только на днях здесь, на юге Франции, куда я долгими путями прибыл в начале июля. Поступил в одно имение, вернее вошёл в долю и налаживаю хозяйство, много работаю физически и о литературе редко думаю. Очень жалею, что не могу исполнить ни одного из Ваших поручений, хотя готов обременять Вас своими.

24 июля я получил ответ от Шишковых2. Они кланяются Вам и пишут, что с некоторых пор «блаженствуют» – живут в 1-м Отеле Петросовета, Троицкая 7, кв. 4, и я не знаю – как мне определить степень их красноты, если они блаженствуют.

А[нна] П[авловна]3, оказывается, привезла прошлой осенью из Сибири моего сына Толю, и всю зиму он учился музыке в Петербурге. Я не понимаю – чем они его кормили и как он выглядел. Но отзываются о нём с большой похвалой, и это умилило меня, т.к. о мальчике я думаю и скорблю денно и нощно, тайно и явно и мечтаю, если он появится в Питере, переманить его через границу в Германию, и, если его сюда не пустят – то сам туда уеду.

Читали ли Вы начало моих «Чураевых» в 5-й кн[иге[ «Совр[еменных] Зап[исок]»?4 Если читали, находите ли удобным язык для передачи на немецкий? Познакомились ли с Ниссенами?5 Кроме того, в Берлине теперь живёт Соколов-Микитов6 – очень талантливый молодой писатель.

Жму Вашу руку. Жду писем.

Ваш Г.Гребенщиков


BAR: Damanskaia Collection. Box.1. Автограф. 1 л.


1. Саша Чёрный – псевдоним Александра Михайловича Гликберга (1880–1932), поэта, прозаика. Эмигрировал из России в 1920 г., жил в Ковно, Берлине и Париже (с 1924). Сотрудничал в литературно-художественном журнале «Жар-птица» (Берлин), затем в парижских изданиях: «Последние новости», «Возрождение», «Иллюстрированная Россия» и др. В 1929 г. Саша Чёрный приобрёл в Ля Фавьере участок земли и выстроил дом, где часто гостили русские писатели и деятели культуры. Гребенщиков упоминает о своей переписке с Сашей Чёрным, которая хранилась, вместе с другими вещами, в парижской квартире С.В.Потресова.

2. Шишковы: Вячеслав Яковлевич Шишков (1873–1945), русский советский писатель, автор романа «Угрюм-река» и исторической эпопеи «Емельян Пугачёв», и его вторая жена Ксения Михайловна Жихарева (1873–1953), литератор, известная переводчица (их брак продлился до 1924 г.). Начало биографии Шишкова связано со службой инженером в Томском округе путей сообщения. Будучи в Сибири, а затем и в столице, сотрудничал с сибирскими писателями: Г.А.Вяткиным, И.И.Тачаловым и др., был близким другом Гребенщикова. В 1913–1914 гг. Шишков возглавлял работы по исследованию Чуйского тракта, связывавшего Алтай с Монголией, и в этот период сблизился с Гребенщиковым. С 1915 г. Шишков и его жена жили в Петрограде.

3. Веснина Анна Павловна (ум. 1972), литератор, первая жена писателя Вс. Вяч. Иванова; печаталась под псевдонимом «А.Осенина» в газете «Жизнь Алтая». Веснина упоминается Гребенщиковым в письме к сыну Анатолию от 18 ноября 1926 г. в одном ряду с Шишковым и его бывшей супругой К.М.Жихаревой. Все трое оказывали содействие первой семье Гребенщикова. А.П.Веснина-Иванова осенью 1920 г. привезла сына Анатолия с Алтая и временно приняла его в семью. На тот момент она проживала в Петрограде по адресу: пр. Карла Маркса (ныне – Большой Сампсоньевский), дом 4, кв. 27.

4. Первая публикация романа Гребенщикова «Чураевы» состоялась в журнале «Современные записки» (1921–1922).

5. С Ниссенами Гребенщиков был знаком по Берлину. В дневнике писателя имеется запись о его посещении Ниссена (Nissen) 13 февраля 1922 г. в связи с организацией приезда сына Анатолия из Петрограда в Прагу или Германию через Финляндию. Помощь в этом деле, помимо Ниссена, оказывал также находившийся в то время в Финляндии историк литературы В.Н.Тукалевский (впоследствии создатель Славянской библиотеки в Праге).

6. Соколов-Микитов Иван Сергеевич (1892–1975), советский писатель. В юности плавал на торговых судах по всему миру. С 1916 г. активно участвовал в петроградской литературной жизни. Первые рассказы были замечены Буниным, Куприным и Ремизовым. До революции печатался в «Огоньке», «Биржевых ведомостях», «Ревельском листке». С 1919 г. снова работал на торговом и пассажирском флоте и в 1920 г. оказался в вынужденной эмиграции в Англии; в 1921 г. перебрался в Германию, а затем через год возвратился в СССР. Гребенщиков познакомился с Соколовым-Микитовым весной 1920 г. в Крыму, вблизи Алушты.


6. С.Г.Сватикову


25 августа 1921 г., Bormes, Var

Дорогой Сергей Григорьевич!

Помните, я говорил Вам, что Полина Васильевна лучше Вас сообразит, как приехать. Так оно и есть. Вы, не в обиду будет Вам сказано, всё-таки нытик не по праву на нытьё. Если сравнить Ваше здешнее житьё, особенно теперь – с женой, с квартирой, с мебелью, с жизнью целых миллионов, ожидающих верной гибели там, дома, то должно Вам стать немножко конфузно за то, что Вы жалуетесь на Вашу обеспеченность.

Боже мой, в какое Вы попали бы положение, если бы приехали сюда! Ведь наша жизнь – совершенно первобытная, и скажу больше – героическая по количеству и тяжести труда и по отсутствию каких бы то ни было удобств. Живём буквально под открытым небом, в избушке, рядом с цыплятами и тарантами (род ящериц), только ночуем. Живём надеждами на порядочность своих «друзей» – хозяев – и на то, что хоть немного поживём в домике, который, однако, строится очень медленно. Главное, что я сделал, – это то, что, поверив, будто я компаньон и совладелец, я вбил в постройку и на жизнь здесь почти все свои маленькие сбережения, и так как я невольно вышел из бюджета, то есть опасение, что господа хозяева кое-каких затрат не примут и мы останемся в дураках. Они сами переселяются в Германию, и у меня одна надежда на мирный и дипломатический «расчёт» и на то, что если мне не вернут затраченные деньги, то уступят кусочек земли, и тогда я сам буду строить на нём уже собств[енную] хижину. Дело оказалось очень сложное и путаное, т.к. земля приобретена дамой на имя своего приятеля1 (женщины без мужа не могут покупать во Франции недвиж[имость]), а сей приятель ведёт свою линию, и я теперь во власти трёх господ. Но есть надежда уладить дело мирно. Поэтому я напрягаю все свои мускулы, чтобы успеть за 1,5–2 мес[яца] сделать за полгода, и, когда совесть будет, так или иначе, уязвлена, надеюсь, хозяева будут милостивы. В общем, я в зубость и в обиду не даюсь, но на этот раз поверил в дружбу и в то, что люди очень почтенные и состоятельные.

Недавно сам выстроил целое здание и сам покрыл, затеваю другое – для мула и склада. Вожу теперь с берега гравий, работаю как самый настоящий батрак. Совсем ничего не пишу, даже письма пишу только по воскр[есеньям].

Так-то, добрый друг! И всё-таки я счастлив тем, что свободен, сыт, одет, могу писать друзьям и недругам, и только угнетает мысль о России и сыне. Да, я не говорил Вам и многим о нём, потому что есть сокровенные зоны в душе, которых не следует никому открывать. Но нынче жду зимою, надеюсь на что-то, и потому в порыве радостных надежд кое-кому проболтался. А сын у меня, оказывается, остался хорошим, несмотря на всё, что могло сделать его дурным.

Читал я отрывки дневника Нелли2. Хорошо, но не столь «велико», как окредитовал её труды благосклонный редактор её сочинений. Что же? Девочка, в конце концов, мечтала прыгнуть и прыгнула!.. Не сердитесь на мой сарказм! Я не люблю самоубийц. Это не героизм! Героизм – жить вот так, как живут теперь в России, т.е., конечно, не так, как живут грабители, насильники и проч[ие], а именно насилуемые!.. Кончаю, слипаются глаза и не слушается мозг...

Привет, привет Вам и глубокоуважаемой Полине Васильевне! Дай Бог отдохнуть обоим и пережить чёрные дни поскорее.

Ваш Г.Гребенщиков

Татьяна Денисовна очень кланяется Вам и П[олине] В[асильевне]. Она очень обижена Шумовым. Он, во-первых, прислал только почему-то 2 карточки с неё, вместо 3-х, причём, во-вторых, одну из них с проваленным носом. Этого, собственно, и я не ожидал, т.к. нос у Т[атьяны] Д[енисовны] всё-таки здоров и правилен.


BAR. SC/3. Автограф. 1–1об. л.


1. Имеется в виду компаньон четы Швецовых, капитан Русской армии Николай Семёнович Красулин, который от их имени занимался недвижимостью и строительством в Фавьере. Из письма следует, что земля в Ля Фавьере была куплена А.А.Швецовой и оформлена через посредника, т.е. купчая совершена на капитана Красулина. В 1930-е гг. Н.С.Красулин жил в Борме, недалеко от Фавьера, занимался гостиничным бизнесом. Похоронен на кладбище в Bormes-les-Mimosas, могила не сохранилась.

2. Нелли – по всей видимости, речь идёт о дочери С.Г. и П.В. Сватиковых, трагически погибшей в 1921 г.


7. С.В.Потресову


9 сентября 1921 г., Bormes, Var

Милый Сергей Викторович,

Всё я поджидал выяснения нашей здесь судьбы, но так до сих пор ничего и не выяснилось: буду ли я здесь собственником хотя бы малой толики земли или просто получу расчёт и свой пай назад. Плохо иметь деловые отношения с дамой, с одной стороны, бесправной по законам землевладения, а с другой, настолько беспечной и летающей по Европе, что письма её раздражающе непостоянны. А мы всё-таки свою линию ведём, т.е. работаем, работаем, работаем, и труды 2,5 месяцев настолько явственны, что я хотел бы только одного, чтобы наша главная совладелица поскорее приехала и увидела перемену. Но трудно и жестоко достается мне этот клочок земли, если ещё достанется. Между тем, тянет в Париж, в светлую комнату, на хорошую постель, чтобы хоть раз расправить косточки. И приключения: чуть было не съел меня мой мул... Всё уже проходит, и я снова хмуро-весел и неисправимо-оптимистичен.

В общем, в ноябре, а м[ожет] б[ыть], раньше будем в Париже и, конечно, известим заранее, т.к. остановиться хочется у Вас на Montparnasse – 43.

Татьяна Денисовна уже посадила свой огород – здесь это делают осенью. Я всё строю и копаю, и потею, и покрываюсь сплошь мозолями. Черкните, родненький, как Вас Господь милует, и что узнали о своих в России.

Целую Вас крепко. Таня кланяется учителю!

Ваш Георгий Гребенщиков


BAR. PC/1. Автограф. 1 л.


8. С.Г.Сватикову


25 сентября 1921 г., Воскр[есенье]. Bormes, Var

Дорогой Сергей Григорьевич!

Вы на меня не гневайтесь за молчание. Перо беру в руки только по воскресеньям и, притом, если руки действуют. Тут недели две не мог взять пера потому, что правая рука оч[ень] болела. Кроме того, все жду выяснения нашего положения и дождаться не могу. Попали мы в переделку и боимся – хоть бы ноги унести целыми – вот как горячо. А мы всё-таки работаем и даже больше прежнего, чтобы не было даже намёка на бездеятельность. Очень, очень тяжело!

Нас теперь водят за нос с землёй: 3000 метров за 6000 фр[анков] – не хотят, видимо, хотят взять по 3 фр[анка] за метр, и вот находят разные препятствия: главное, что дама в Германии, а это самое, подставное лицо, видимо, не желает упустить из своих лап ни метра... Словом, лето очень тяжкое, и я жду не дождусь свободы и отдыха.

Спасибо миру – всюду откликаются на «Чураевых», много мне пишут. Теперь в «Русск[ой] мысли»1 появился мой «Родник в пустыне»2. И Констант[ин] некто Левитский3 целую лекцию читал обо мне, т.е. о «Роднике» и о «Чураевых». Это смягчает немножко боль души и тела.

Привет милой Полине Вас[ильевне].

Ваш Г.Гребенщиков

Т[атьяна] Д[енисовна] Вас очень приветствует. Черкните, не сердитесь.


BAR. SC/3. Почтовая карточка. Автограф. 1 л.


1. Журнал «Русская мысль» начал выходить с февраля 1921 г. в Софии, затем был перенесён в Прагу (1922) и в Берлин (1923), где прекратил существование из-за отсутствия средств.

2. Рассказ Гребенщикова «Родник в пустыне» был написан в Крыму в 1918 г. Тогда же, в декабре 1918 г., писатель послал его в Петроград для публикации в журнале «Русское богатство» (редактор – В.Г.Короленко). Однако именно в то время журнал прекратил своё существование. По приезде Гребенщикова в Париж «Родник в пустыне» был передан (по рекомендации Бунина) П.Б.Струве в журнал «Русская мысль» в Софии (1921, кн. 3). Рассказ также вошёл в V том собрания сочинений Гребенщикова (1923), вышедшего в издательстве Я.Е.Поволоцкого.

3. Левитский Константин – подробных сведений обнаружить не удалось. Упоминание этого имени Гребенщиковым осталось незначительным эпизодом в его творческой биографии.


Подготовка текста, публикация,
предисловие и примечания В.А.Росова


Опубликовано: Алтайский текст в русской культуре. – Вып. 4. – Барнаул: Издательство Алтайского университета, 2008. – С. 169-185.