Росов Владимир

В.А. Росов

ЧАСОВНЯ-ПАМЯТНИК ВЕНЦЕНОСНЫМ МУЧЕНИКАМ:

неосуществлённый проект Н.К.Рериха в Харбине


Своим творчеством Н.К.Рерих (далее Н.К.) тесно связан со всеми славянскими народами. Его картины до Второй мировой войны находились в том числе в Музее Принца Павла в Белграде и Русском культурно-историческом музее в Праге, а сегодня представлены в художественных галереях Загреба и Софии. Причём Болгарский музей зарубежного искусства насчитывает 248 сюжетных полотен и гималайских этюдов. Весной 1917 года Н.К. уехал в Финляндию на лечение, а в результате исторических метаморфоз в конце 1917 года оказался за границей. Из уже независимой Финляндии Рерихи перебрались в Англию и Америку, где с успехом прошли персональные выставки Николая Константиновича. Впоследствии семья Рерихов обосновалась в Индии. Будучи в эмиграции, художник упрочил свою дружбу, существовавшую со времён дореволюционной России, с королевским двором Югославии и его монархом Александром I Карагеоргиевичем (1921-34 годы королевства1).

В 1930 году художник послал в дар королю Александру свой альбом-монографию «Гималаи», книгу «Пути благословения» и сообщил о том, что намечена новая картина на тему славянства. Когда картина будет готова, Н.К. хотел бы подарить её королю и в его лице всему югославскому народу. В декабре 1930 года Рерих приступил к написанию картины, первоначально получившей название «Земля Славянская», или «Terra Slavonica» (1931). На картине изображён монах-черноризец, смотрящий с горы в долину, где раскинулся город, изобилующий звонницами и куполами церквей. Он обозревает с высоты бескрайние славянские земли. Рядом с монахом на переднем плане изображён набатный колокол как символ пробуждающегося славянства и утверждения православной веры. Король Александр, отзываясь на творческий порыв Рериха, писал в письме: «Буду рад увидеть задуманную Вами картину в Белградском Музее. Она будет наглядным доказательством выраженных Вами художественных чувств ко всему Славянству и его идейному единению»2.

Возможно после такого патриотического напутствия Рерих уточнил название картины. Она стала называться «Земля Всеславянская». К слову «славянская» добавилась существенная деталь – обобщающее «все». Это очевидный отклик Н.К. на мысль о единении славян. Именно за Александром I закрепилось звание короля-объединителя в честь его заслуг по собиранию в одно мощное государство разрозненных балканских народов – сербов, хорватов, словенцев, черногорцев и др.3 Он сумел даже укрепить союз Югославии с Болгарией, на многие десятилетия разрушенный недальновидными политическими притязаниями предшественников. Картина Рериха «Земля Всеславянская» была получена в Белграде в 1931 году.

Через год, весной 1932 года, Н.К. в письме к королю Югославии высказал пожелание устроить в Белграде постоянно действующую выставку своих работ. Официально инициатива исходила от Совета директоров Музея имени Н.К. в Нью-Йорке. Совет готов был послать небольшую коллекцию из 10-20 картин с тем, чтобы устроить специальный зал Рериха в одном из белградских музеев согласно выбору Александра I. Так именно в Музей Принца Павла в 1932 году и были направлены 13 произведений. Вместе с картинами прибыло «Знамя мира» – белое полотнище с тремя бордовыми кругами посредине, окружёнными широким кольцом, – символом «защиты культурных сокровищ человечества»4. В сентябре того же года в Бельгии, в Брюгге, прошла международная конференция Пакта мира, декларировавшего охрану памятников культуры во время войн и вооружённых конфликтов. В конференции приняли участие представители большинства европейских стран, в том числе и Югославии.

Предложение устроить в Белграде зал работ Н.К. оказалось не случайным. По замыслу художника это должна была быть не просто отдельная экспозиция, а филиал главного нью-йоркского музея, своеобразный центр, пропагандирующий ценности культуры как наивысшее достижение человеческого духа. В том же году начали работу одновременно и другие отделения, в Индии и Латвии (рижское собрание получило официальный статус музея лишь 10 октября 1937). Рерих писал сотрудникам в Америку: «Теперь, когда чудесным образом появился Белград, точно так же, как Бенарес и Рига, даже Харбин ответил утвердительно»5. Имелся план организовать целую сеть подобных музеев, где будут экспонироваться произведения индийского цикла. Со временем к вышеназванным собраниям добавились небольшие музейные залы в Париже, Брюгге и, позже, в 1938 году, – в Праге и Тривандруме (на юге Индии).

Художественный зал Н.К. функционировал в Белграде под протекторатом короля Александра с 1932 года и просуществовал в югославской столице до мая 1938 года. Зал был перенесён в соседнюю Чехословакию по просьбе директора Русского культурно-исторического музея Валентина Фёдоровича Булгакова, известного литератора и последнего секретаря Льва Толстого. Оказавшись в вынужденной эмиграции, Булгаков все свои силы отдал собиранию русского искусства. Новый «Зал имени академика Н.К. Рериха» открылся для посетителей в Збраславском замке 16 июня 1938. После десяти лет работы музея, даже в условиях Второй мировой войны и немецкой оккупации, рериховская коллекция сохранилась без какого-либо ущерба и была отправлена в СССР. Она поступила на хранение в фонды Третьяковской галереи в Москве.

После устройства белградской экспозиции дружеские отношения Н.К. и короля Александра развивались вплоть до гибели последнего. Монарх пригласил художника посетить Белград и совершить художественную поездку по югославским городам. Однако на тот момент у Н.К. были другие, более грандиозные замыслы. Он готовился к Маньчжурской экспедиции по сбору засухоустойчивых трав, которую впоследствии и предпринял по приглашению Департамента сельского хозяйства США (1934–35). Находясь в Харбине, где располагался штаб экспедиции, Н.К. поддерживал переписку с Югославией.

По крайней мере ныне известно об одном письме Александру I, возможно оказавшемся среди последних корреспонденций, прочитанных королём незадолго до его внезапного ухода из жизни. В этом письме идёт речь о большом торжестве, состоявшемся 12 сентября 1934 года при храме в Доме милосердия в Харбине и посвящённом Собору сербских святителей. В то время старческий дом для русских эмигрантов возглавлял архиепископ Нестор (Анисимов), глубоко чтивший Югославию как центр православия (король Александр дал пристанище Синоду Русской православной церкви за границей). Взгляды церковного иерарха нашли отражение в статье «Судьбы Югославии», опубликованной в харбинской прессе6. После памятной службы, проведённой архиепископом Нестором, на трапезе звучали многолетия в честь дружественного сербского народа и его королевского величества. Н.К. писал в Белград: «Не могу отказать себе не сообщить [так в оригинале – В.Р.] Вам об этом высоком торжестве духа, в котором соединялись славянские сердца в братском единении. Зная Ваше внимание к трудам моим, прилагаю при сём мою последнюю статью «Спас» и снимки моих церковных эскизов, которые напомнят Вашему Королевскому Величеству о незабываемых Святынях, прославление которых должно жить в каждом славянском сердце»7.

Вскоре всю эмиграцию Русского Китая сотрясло известие о смерти Александра I. Монарх Югославии стал жертвой хорватских сепаратистов: он был убит в Марселе 9 октября 1934 года. На это трагическое событие откликнулись видные зарубежные деятели Маньчжурии, опубликовав в газетах статьи и воспоминания. Так, игумен Нафанаил (Львов) рассказал читателям о своей поездке (вместе с архиепископом Нестором) в декабре 1933 года в Белград и своей встрече с королём Александром и болгарским царём Борисом8. На следующий день после трагического происшествия, 10 октября 1934 года, в Свято-Николаевском соборе Харбина состоялась траурная панихида. На богослужении присутствовала вся русская политическая и культурная элита – начальник Русского общевоинского союза генерал Г.А.Вержбицкий, представитель его императорского величества Кирилла Владимировича в Маньчжурии генерал В.А.Кислицын, бывший Приамурский генерал-губернатор Н.Л.Гондатти, профессора Г.К.Гинс, М.П.Головачёв, многие другие и конечно, Н.К.

Газета «Русское слово» обратилась к Рериху с просьбой высказаться по поводу трагического события, и художник уже через несколько дней, 12 октября 1934 года, подал в редакцию очерк «Светлой памяти Короля Александра». Николай Константинович напомнил читателям о героической жизни великого подвижника и его трудах. Свой очерк Н.К. начал словами: «Жизнь героя ведёт человечество. Как исток вдохновений, как мера прекрасного, как побудитель мужества, так звучит голос истинного героизма. Кто же скажет, что этот светлый зов не звучал во всю жизнь Короля Александра? Кто же не почерпал вдохновения к добру, узнав, как бесстрашно и мужественно боролся Король-Рыцарь за Родину, за Всеславянство, за дорогую ему Русь...»9.

На страницах газеты Н.К. высказал очевидную мысль о том, что «будут стоять памятники Королю Александру», и вскоре она нашла подтверждение в инициативе архиепископа Нестора. Иерарх церкви обратился к русским эмигрантам с призывом о создании «молитвенного памятника», скромной часовни около Дома милосердия в Харбине, посвящённой «невинно убиенным Мученикам-Государям», русскому царю Николаю II Романову и югославскому королю Александру I Карагеоргиевичу. В часовне было предложено поместить две главных иконы, образа царских покровителей – святителя Николая и великого князя Александра Невского. Обращение опубликовала газета «Гун-Бао» 8 ноября 1934 года, накануне праздника в честь святого Арсения Сербского (в храме при Доме Милосердия находились мощи святителя)10. Через газету было объявлено о начале сбора пожертвований на строительство, и первым жертвователем стал именно Рерих, внёсший 100 японских иен11.

Уже через пять дней после выступления Нестора в печати художник начал работу над проектом часовни-памятника. По признанию Н.К., выполнял он это на заказ, хотя несомненно, им владело дружеское чувство долга. В дневнике Н.К. есть запись от 14 ноября 1934 года: «Сейчас делаю для архиепископа Нестора эскиз часовни в память Николая II и Александра Сербского»12. Этот эскиз был опубликован 17 ноября 1934 года в газетах «Харбинское время» и «Заря», а на следующий день в «Русском слове»13. Его оригинал Н.К. передал на хранение в Дом милосердия, поскольку именно Нестор как настоятель храма в честь иконы Божьей Матери «Всех скорбящих Радость» и глава старческого приюта принял на себя труд по сбору пожертвований на создание часовни. Нестор собирался возглавить и само строительство.

Статьи вместе с изображением часовни помещались в эмигрантских газетах от имени редакции (это следует из текста), но очевидно по ходатайству церкви. Они были обращены не просто к читателям, а к потенциальным жертвователям, и значит, публикуемый проект выносился на обозрение публики как принятый к исполнению. В одной из газетных заметок, небольшой по объёму, но ёмкой, сообщалось: «Сегодня, в 40-й день трагической кончины короля Александра Сербского, архиепископ Нестор обращается ко всем верующим с призывом – жертвовать на сооружение часовни-памятника при Доме Милосердия... Воспроизводимый здесь архитектурный проект часовни написан академиком Н.К.Рерихом. Стиль часовни – Новгородский, являющийся первым русским стилем, развившимся под мощным влиянием Сербии в XIV веке...У задней стены часовни будут находиться рельефные изображения мучеников-государей, обрамлённые венками из медалей, крестов и других знаков отличия, пожертвованных для этой цели желающими. Часовня будет иметь подземную часть, в которой будет ниша – копия кувуклии Гроба Господня. Там будут находиться святыни, привезённые архиепископом Нестором из Иерусалима»14.

По роковому стечению обстоятельств как раз 17 ноября 1934 года, в день опубликования проекта Рериха, против него была развязана в прессе беспрецедентная по масштабу кампания. Некоторые дальневосточные газеты обвинили художника в связях с масонами. Догматические христианские круги, даже не само священство, а узко настроенные монархисты, и профашистские организации выступили единым фронтом против широкого подхода в культуре, апологетом которого был Н.К. В печати появились перехваченные японцами его письма к брату В.К.Рериху и выдержки из книг – корреспонденты извращённо толковали высказывания о будущем Сибири, о Советской России и Ленине, о культурной работе в Америке и, в частности, о взаимоотношениях с розенкрейцерами и теософами. Развернулась настоящая травля, продолжавшаяся долгие месяцы, до середины 1935 года. Естественно в таких условиях не могло быть никакой речи об утверждении проекта Рериха. От художника отвернулась некоторая часть эмиграции, и церковь вынужденно приняла нейтралитет, поскольку в своей деятельности часто опиралась именно на воинствующий слой православных верующих. В газетах повсюду раздавались хвалебные голоса: «Добрый почин владыки Нестора есть наше общенациональное дело, а посему мы ему должны немедленно всячески помочь, кто чем может, кто деньгами, кто строительными материалами»15. На одной чаше весов была помощь эмиграции, на другой – Н.К. При самых добрых отношениях художника с церковными иерархами задуманное сотрудничество становилось невозможным.

В конце 1934 года, когда художник находился уже в Пекине, где готовился очередной этап экспедиции во Внутреннюю Монголию, к созданию часовни был привлечён городской инженер и епархиальный архитектор Харбина Михаил Матвеевич Осколков (1878 – после 1945). Он и стал автором окончательного проекта, предложив необычное решение в стиле неоклассицизма. Четырёхугольное строение имело с каждой стороны по две колонны, а полусферический купол по форме повторял «шапку Мономаха». Над входом в часовню был исполнен художественным литьём двуглавый орёл (российский императорский герб). Наружные стены между колоннами украшены с двух сторон иконами св. Николая Чудотворца и св. Александра Невского, а с третьей, восточной стороны – Христово Распятие. Под Распятием надпись: «Господи, спаси Россию!». С улицы часовня-памятник была огорожена чугунной оградой, увенчанной четырьмя медными двуглавыми орлами.

Проект М.М.Осколкова был обнародован 9 апреля 1935 года, в полугодовую дату кончины короля Александра16. В этот день в Харбине, в помещении гимназии имени Ф.М.Достоевского, состоялось траурное заседание. На нём выступили архиепископ Нестор, игумен Нафанаил, проф. К.И.Зайцев и серб М.А.Авдалович. Вскоре был сформирован строительный комитет по постройке часовни (председатель – владыка Нестор, товарищ председателя – генерал В.В.Рычков), принявший в своём заседании 23 мая 1935 года решение о начале сооружения памятника. Об этом сообщила своим читателям газета «Русское слово» (1935. 25 мая). Строительство шло достаточно быстрыми темпами, и уже к концу августа 1935 года работы по внешнему фасаду завершились, леса были сняты и проведена подготовка к внутренней отделке здания. Однако лишь 25 сентября 1935 года строительный комитет осуществил приёмку работ, и постройка памятника считалась окончательно завершённой17.

Архиепископ Нестор объявил новый сбор средств, необходимых для украшения внутреннего пространства часовни. Со временем местные мастера изготовили резной деревянный иконостас, содержащий иконы святых, в честь которых названы убиенные и замученные в дни Русской революции великие князья и члены императорской фамилии. Внутри часовни в специальном месте, по бокам центральной лампады, устроители выставили ордена, полученные русскими воинами за боевые заслуги. На особой доске были выбиты фамилии жертвователей на постройку часовни-памятника. Все фамилии архиепископ Нестор перечислил в своей брошюре «Часовня-памятник памяти Венценосных Мучеников в г. Харбине» (1936). К сожалению имя самого первого жертвователя и автора проекта Н.К.Рериха там отсутствует.

Освящение часовни-памятника Венценосным Мученикам Николаю II и Александру I состоялось 17 мая 1936 года. Этот день стал настоящим праздником всей дальневосточной эмиграции. Патриарх Варнава прислал приветственную телеграмму. Наследник рода Карагеоргиевичей царь Пётр II почтил тех, кто зажёг неугасимую лампаду в память о его отце на Дальнем Востоке. Патриарх удостоил наивысшими наградами Югославии: архиепископа Нестора – орденом св. Саввы I степени, автора проекта М.М.Осколкова и руководителя строительных работ К.А.Караулова – орденами св. Саввы II степени. Обладателям этих наград жаловалось потомственное югославское дворянство. Подчеркнём, что точно таким же орденом св. Саввы I степени в своё время был награждён самим королём Александром и художник Рерих за прославление славянства.

Судьба же уникального памятника, построенного в Маньчжурии оказалась трагической, как и тех венценосных мучеников, которым он посвящён. С полным установлением коммунистической власти в Китае богослужения прекратились. В связи с массовым отъездом русских эмигрантов в середине 1950-х часовня стала приходить в упадок и во время «культурной революции» была разрушена. Теперь на её месте стоит жилой семиэтажный дом. Однако память об этом молитвенном очаге всё ещё теплится в душах русских соотечественников, рассеянных по всему свету.

________________


Примечания:

1. В результате крушения Османской империи, создания так называемой Версальской системы на карте Европы появилось и государство Королевство сербов, хорватов и словенцев (КСХС, 1918). В 1929 году оно было переименовано в Королевство Югославия. Правящей стала сербская королевская династия Карагеоргиевичей. См., напр.: Силкин А.А. Внутриполитические предпосылки установления режима личной власти короля Александра Карагеоргиевича. 1918-1929 : автореф. дис. на соиск. учён. степ. к.ист.н. М., 2003. 20, [1] с.

2. Александр I, король. Письмо Н.К.Рериху. [1930] // Amherst Centre for Russian Culture (Muss., USA). Collection : Roerich. Box 5. Автограф воспроизведён также в виде фотокопии, см. : Message of 1930. New York: Roerich Museum Press, 1931. P. 32. Здесь и далее в квадратных скобках приведены условные годы, установленные по косвенным источникам.

3. Александр Карагеоргиевич является фактическим создателем КСХС, т.к. ещё в июле 1914 года, в связи с болезнью сербского короля Петра I, стал принцем-регентом Сербии. В декабре же 1918 года, когда королём КСХС был провозглашён Пётр Карагеоргиевич, соответственно принцем-регентом КСХС.

4. Рерих Н.К. Письмо королю Югославии Александру I. [Март–апрель 1932] // Nicholas Roerich Museum, New York (NRM). № 202266. Копия, на англ. яз. ; [пер. В.Росова]. Л. 1.

5. Рерих Н.К. Письмо сотрудникам в Америку от 18.05.1932. // NRM. № 203389. Копия, на англ. яз.

6. Архиепископ Нестор. Судьбы Югославии // Гун-Бао. Харбин, 1935. 3 янв.

7. Рерих Н.К. Письмо королю Югославии Александру I от 16.09.1934. // Гос. музей Востока (ГМВ, Москва). Арх. Мемориал. каб-та Н.К.Рериха. Маш., автогр. Л. 1 об.

8. Игумен Нафанаил о встречах с королём Александром // Рус. слово. Харбин, 1934. 11 окт. С. 3 ; А–тов С. Русский Харбин в трауре // Там же ; Головачёв М. Памяти короля Александра // Гун-Бао. 1934. 11 окт. С. 1 ; Минин А. Великому славянину и другу русской эмиграции // Там же. С. 3.

9. Рерих Н. Светлой памяти Короля Александра // Рус. слово. 1934. 14 окт. С. 4.

10. Архиепископ Нестор. Часовня-памятник славянским венценосным мученикам, Императору Николаю Александровичу и Королю Александру Карагеоргиевичу // Гун-Бао. 1934. 8 нояб. ; В Доме Милосердия. День ангела архиепископа Нестора. Праздник в честь св. Арсения Сербского и траурный день по Короле Александре // Там же.

11. Герасимов В. В Харбине будет создан памятник-часовня имени Императора Николая II и Короля Александра I // Харбин. время. 1934. 17 нояб. С. 5.

12. Рерих Н.К. Дневник Маньчжурской экспедиции. 14.11.1934 // ГМВ. Арх. Мемориал. Каб-та Н.К.Рериха. Рукоп.

13. Герасимов В. В Харбине будет создан памятник-часовня… ; Построим часовню-памятник! // Заря. Харбин, 1934. 17 нояб. С. 3 ; Проект памятника-часовни // Рус. слово. 1934. 18 нояб. С. 3.

14. Построим часовню-памятник!..

15. Нестеренко С. Построим памятник Венценосным Мученикам! // Рус. слово. 1934. 18 нояб. С. 3.

16. Болеславов Н. День памяти короля Александра I. Траурное заседание в гимназии Достоевского // Гун-Бао. 1935. 11 апр.

17. Постройка памятника-часовни закончена. Сегодня – приём часовни строительной комиссией. Патриарх Варнава – покровитель памятника-часовни // Гун-Бао. 1935. 25 сент. С. 4.



Текст сообщения опубликован: Семинары петербургского историка Марии Кунките «Исторический контекст: правило без исключений»: 3. История архитектуры и содержания зданий: сборник материалов / сост., вступл. и коммент. М.И.Кунките. - СПб., 2013. С. 22-27.